Фитнес в Третьяковской галерее

Директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова рассказывает о малоизвестных предложениях музея

Директор Государственной Третьяковской галереи Зельфира Трегулова Сергей Пятаков, РИА Новости

Директор Государственной Третьяковской галереи Зельфира Трегулова и государственный министр Монако Серж Тель на открытии выставки «Романовы и Гримальди. Три века истории. XVII-XX века» Евгения Новоженина, РИА Новости

Директор Государственной Третьяковской галереи Зельфира Трегулова на открытии выставки «Созвездие Апшерона. Азербайджанские художники 1960-1980-х годов» в Государственной Третьяковской галерее на Крымском Валу Евгений Биятов, РИА Новости

Конкурирует ли Третьяковка с Пушкинским музеем? На чьи деньги покупают новые художественные произведения и организуют выставки? Можно ли в здании музея заняться спортом и посмотреть кино? На вопросы корреспондента сайта сайт отвечает генеральный директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова.

Зельфира Исмаиловна, сейчас в Третьяковской галерее завершились три крупнейшие выставки, в том числе выставка работ . Расскажите, как долго нужно готовить качественную выставку?
- Два-три года, а некоторые готовятся еще дольше, хотя иногда достаточно удачные проекты можно сделать и за год. Выставка должна отлежаться, куратор должен немножечко отойти от нее, потом вернуться и еще раз взглянуть на все, что сделал, свежим взглядом. На самом деле каждый выставочный проект - это такой же артефакт, как и те произведения, которые в рамках этого проекта показаны.

- Сейчас Третьяковская галерея пользуется колоссальным успехом у посетителей, и во многом этому способствует то, что вы продлили часы работы, чтобы людям было удобно попасть в музей. В каком режиме галерея работает сейчас?
- Мы хорошо понимаем, что обычные часы работы музея с десяти до шести не позволяют приходить туда в будние дни тем, кто серьезно и интенсивно работает. А в выходные дни люди, которые много времени проводят на работе, стараются уделить внимание семье и каким-то домашним делам. Поэтому мы еще два года назад сделали вместо одного удлиненного дня - четверга - три. В четверг, пятницу и субботу во все наши пространства можно прийти с 10 до 21, продажа билетов заканчивается в 20 часов. В том числе благодаря этим нововведениям в 2016 году к нам пришло на миллион посетителей больше, чем в 2014-м.

- Галерея способна сама себя окупать?
- Сейчас стоимость полного билета - 500 рублей, стоимость льготного билета для пенсионеров и студентов - 200 рублей, а дети и молодые люди до 18 лет проходят в музей бесплатно. Если вы сравните цены на билеты в музее со стоимостью билетов не на самый популярный сеанс в кино, то вы поймете, что билет в музей стоит столько же. Но при этом вы можете провести у нас целый день и заодно зайти на наши сеансы и кинопоказы, предварительно зарегистрировавшись в Интернете.

Однако что касается самоокупаемости, конечно, музей - это огромная, очень дорогостоящая структура. В ведении Третьяковской галереи находится 26 зданий, мы ответственны за те коллекции, которые храним, а это и обеспечение безопасности, и температурно-влажностный режим, и многое другое.

Поэтому мы стараемся привлекать наших партнеров, меценатов и спонсоров, чтобы они помогали нам создавать новый современный музей XXI века, который был бы комфортным и удобным для посетителей, в котором можно было бы принимать огромное количество людей. Ведь мы второй в стране по посещаемости художественный музей - на первом месте Эрмитаж.

Наши замечательные многолетние партеры помогают нам в организации выставок, в издании книг, приобретении художественных произведений. И банк ВТБ - один из главных партнеров Третьяковской галереи, который работает с нами по всем этим направлениям.

- Коллеги из ГМИИ им. А.С. Пушкина для вас - друзья или конкуренты? Они, в свою очередь, уже на этот вопрос, и теперь интересно услышать ваше мнение.
- Если вы сейчас сравните программу Пушкинского музея и наши выставочные программы, вы увидите, что мы думаем и мыслим схоже и параллельно. В Пушкинском музее была выставка Рафаэля, у нас - выставка «Шедевры Пинакотеки Ватикана»; в Пушкинском музее проходила выставка «Лицом к будущему. Искусство Европы 1945–1968», а параллельно с ней у нас прошла выставка «Оттепель». И при этом мы не сговариваемся друг с другом. Я привожу эти факты потому, что они свидетельствуют о том, что мы единомышленники.

Стать директором Третьяковской галереи - это была ваша мечта или вам интереснее что-то более масштабное, например, занять пост министра культуры?
- (Смеется.) Знаете, я никогда не мечтала быть директором Третьяковской галереи, это я могу точно сказать, и предложение, которое я получила, было сделано мне за три недели до назначения. Что касается позиции министра культуры, я хорошо знаю, как работает Владимир Ростиславович Мединский, и я врагу не пожелаю такого режима и такой степени ответственности.

- Есть у вас в галерее такой проект - «Спорт в музее». Как такое возможно?
- Это очень интересная программа, которую мы организуем уже не первый год в летнее время. Мы пытаемся привлечь в здание на Крымском Валу молодую аудиторию, которая сегодня старается вести здоровый образ жизни, что замечательно. Поэтому мы организуем утренние занятия физкультурой во дворе музея либо, если дождливая погода, в вестибюле. Эти занятия предваряет уникальный проход по залам музея в те часы, когда он закрыт для посетителей, то есть люди получают возможность абсолютно эксклюзивного знакомства с музеем, когда в нем никого нет, а потом у них проходят спортивные классы с высокопрофессиональными тренерами.

- Какой вы видите Третьяковскую галерею через сто лет?
- Это, со всей очевидностью, должен быть очень современный музей, который к тому времени сформирует лучшую в мире и стране коллекцию искусства XXI века и который при этом будет самым демократичным музеем, думающим о людях, которые сюда приходят.

Зельфира Трегулова

Окончила искусствоведческое отделение истфака МГУ, проходила стажировку в Музее Гуггенхайма, была завотделом зарубежных связей в ГМИИ им. Пушкина и замдиректора Музеев Кремля, руководила организацией «Росизо». В феврале 2015 г. назначена директором Третьяковской галереи.

Марина Лошак

Филолог, окончила Одесский государственный университет. Управляла Московским центром искусств на Неглинной и Галереей Татинцяна. В 2012 году по приглашению Капкова возглавила выставочное объединение «Манеж». В июле 2013 года стала директором Пушкинского музея.

Что такое оттепель? Почему выставки, посвященные этому времени, проходят синхронно в главных музеях города в этом году? Во многих областях происходит переосмысление модернизма - вплоть до признаний в любви к и . Этому есть рациональное объяснение?

Трегулова: Этому есть и рациональное объяснение, и иррациональное - как в любом явлении. и наш проект объединяет вектор на будущее. В Советском Союзе оттепель стала периодом взрыва креативности с прорывом в физике и атомной энергетике, исследованием космоса. Это была удивительная эпоха: казалось, что возможно все. Вместе с тем мы понимали, что происходило в нашей стране в 1920–1930-е, - но предпочитали об этом не говорить. И выброс креативной энергии эпохи оттепели удивительным образом продолжает оставаться актуальным до сих пор.

Наверное, к созданию двух проектов, посвященных этому периоду, нас так или иначе подтолкнул интерес к этому времени со стороны телевидения. А я недавно перечитала прозу Юрия Казакова и удивилась, до чего это хороший русский язык, как он современен. Конечно, эти выставки не привлекут толпы. Мы представляем серьезный анализ эпохи сегодня, когда можно взглянуть на оттепель спокойно - взглядом людей, которые не жили в это время, взглядом молодых кураторов.

Открытие выставки «Оттепель» в Третьяковской галерее на Крымском Валу

1 из 6

«Оттепель» в Третьяковской галерее на Крымском Валу

© Владимир Вяткин/РИА «Новости»

2 из 6

Виктор Попков. Двое. 1966.
Работа с выставочного проекта «Оттепель» в Государственной Третьяковской галерее

3 из 6

Ив Кляйн. Синий глобус. 1957

5 из 6

Михаил Рогинский. Стена с розеткой. 1965

6 из 6

Лошак: Я согласна с Зельфирой, хотя у Пушкинского была эмоционально другая задача. Мы хотели более субъективного взгляда, и сотрудники музея прошли тяжелый путь, отвечая на собственные вопросы. На нашей выставке - «Лицом к будущему. Искусство Европы 1945–1968» - не так много вещей, радующих глаз. Те проблемы, с которыми столкнулась Европа и мир в целом после войны, рифмуются с событиями, происходившими исключительно в СССР. Художники искали разные пути, которые могли бы придать этому новые смыслы, от обнуления искусства до поиска чистой формы.

Важно, что мы говорим о людях с разной биографий и географией, которые идут в одном направлении. Некоторых из них мы знаем очень хорошо, им посчастливилось стать звездами: это Бойс, Фрейд, Рихтер, Пикассо. Но на нашей выставке они смешаны с не столь известными именами из Восточной Европы (Ханс Майер-Форейт, Ежи Новосельский, Лайош Кашшак, Эндре Тот. - Прим. ред. ), которые ничем не уступали звездам - просто жили в части мира, считавшейся более маргинальной. Да, у них не было таких возможностей, как у художников Западной Европы, но они представляют собой не менее мощное явление в искусстве. Это внушает надежду, ведь сегодня категории глобального и локального сосуществуют в той же мере, как тогда.

Весь прошлый год музейный мир провел в разговорах - общественной и государственной. Как вы взвешиваете риски? Когда показываете, например, японца , которого после скандала со и больное сознание могло бы счесть провокационным художником?

Лошак : Мы стараемся не думать об этом - и вместе с тем не можем не думать об этом. Как директора двух крупнейших музеев, мы ответственны за происходящее и не хотим, чтобы к нам приходили безумцы. В том числе и потому, что эти популистские реакции уничтожают выставки: всех привлекает скандал, а не сам проект. Безусловно, цензор сидит внутри нас, музей несет ответственность и за тех, кто тут работает, и за то влияние на общество, которое он оказывает.

Сейчас мы готовим выставку рисунков Эгона Шиле и Густава Климта - она будет показана осенью. Недавно мы общались с директором Альбертины (венский музей, где находится крупнейшее собрание работ Климта. - Прим. ред. ), и я внимательно изучила каждый рисунок, думая о том, как его увидит наш зритель. Это сложное искусство, но мы решили, что готовы на риск. Напишем на анонсах «25+» или «65-». Люди должны быть готовы к тому, что это искусство не принесет большой радости: оно про одиночество человека в мире, про страшное время. В этом отношении неважно, обнажен изображенный художником человек или нет.

Очередь на выставку «Валентин Серов. К 150-летию со дня рождения» в Третьяковской галерее на Крымском Валу. Январь 2016 года

© ИТАР–ТАСС

Трегулова: Шиле - это прежде всего невероятная обнаженность внутреннего мира человека.

Лошак: И про саму суть человеческой жизни. Об этом задумываются директора музеев во всем мире, включая Бостон и Вашингтон.

В этом году в ваших музеях проходит фестиваль «Оттепель», в Третьяковке показывали проект , в Пушкинском - , были параллельные показы к юбилею Бакста, впереди - синхронные проекты мужа и жены Фриды Кало в ГМИИ и Диего Риверы в ГТГ. Складывается впечатление, что вы соревнуетесь. Или это пример согласованной работы? И второй вопрос: если учесть текущую выставочную активность всех московских музеев, есть ли у вас ощущение, что Москва начинает конкурировать в качестве центра искусства с другими европейскими городами? Ну или хотя бы с Петербургом?

Трегулова: В случае «Оттепели» случилось совпадение: проекты задумывались независимо друг от друга, но когда мы поняли, что открываемся параллельно, то решили, что должны объединиться.

Конечно, я внимательно смотрю за тем, что происходит в Пушкинском музее, но мы стоим на одной стороне баррикад, и в том, что мы делаем, много общего. Мы только выигрываем от сотрудничества, выигрывает и зритель. Все вместе мы держим оборону перед бездуховностью и массовой культурой - вместе с Пиотровским, вместе с другими нашими коллегами, в том числе и зарубежными. В связи с обострением отношений в мире наша миссия становится еще более важной для общества.

Лошак: Третьяковка и Пушкинский настолько разные институции, что конкуренция невозможна, и движение всегда будет разное. Точно так же и с Эрмитажем. Существуют некие общие планы, и, продумывая собственные проекты, мы размышляем о том, как интегрировать их на площадке двух музеев. Это предоставляет больше работы кураторам, которые могут взглянуть на одни и те же события по-своему. Это очень выгодный путь. Иногда мы согласуем действия с петербургскими коллегами: Пушкинский с Эрмитажем, а Третьяковка сотрудничает с Русским музеем.

Кроме того, Москва - невероятно оживленный культурный город, где спрос по-прежнему превышает предложение. А выставки, которые происходят в Москве, вызывают большое уважение наших зарубежных коллег. Мы чувствуем себя вполне адекватными игроками, наконец перестали беспокоиться о том, что наши зрители чего-то не получают. В Москве появилось так много пространств, которые работают на общее дело, а мы вместе с Третьяковкой можем дать человеку возможность получить удовольствие от национального искусства и узнать что-то новое. Это отличная почва для сотрудничества, а не конкуренции.

Открытие выставки «Лев Бакст. К 150-летию со дня рождения» в ГМИИ им. Пушкина

© Виталий Белоусов/РИА «Новости»

1 из 2

Айфон, занесенный над портретом Гриценко-Бакст работы Льва Бакста. Выставка «Л.С.Бакст и семья Третьяковых» в Третьяковской галерее

© Евгения Новоженина/РИА «Новости»

2 из 2

- Вам бы хотелось больше свободы?

Трегулова: Свободу можно понимать широко. Есть свобода от финансовых ограничений, внутреннего консерватизма, который в каждом музее присутствует, - и от него хотелось бы освобождаться с большей скоростью. Но ценнее всего, конечно же, свобода иметь в сутках в два раза больше часов.

Зельфира Трегулова сказала в одном интервью, что «сходит с ума от двух западных художников - Таррелла и Виолы». А кто вам нравится из отечественных современных художников?

Трегулова: Одного любимого всегда трудно назвать. Наверное, в моем случае это будет классика, а не актуальный художник, - Михаил Рогинский. Еще мне нравится , из более молодых - Дмитрий Гутов. Мне очень симпатичен , и я жалею, что в Третьяковке так мало его работ. Эрик Булатов и Кабаков - «наше все», и в следующем году мы собираемся сделать первую в России большую ретроспективу Ильи Иосифовича. Конечно, там будет и моя любимая инсталляция . В 1992 году она произвела неизгладимое впечатление на всех российских музейщиков, когда они осознали, что на первом этаже 20-этажного дома потолок течь не может. Я бы хотела повторить этот эффект с учетом протекающей крыши на Крымском Валу. Все тогда будут писать: «Когда Трегулова починит текущую крышу?»

Очередь на выставку «Шедевры Пинакотеки Ватикана» в Третьяковскую галерею в Лаврушинском переулке. Январь 2017 года

© Антон Денисов/РИА «Новости»

Как вы измеряете свою степень медийности? Ваше присутствие в художественной жизни Москвы и в самых разных общественных дискуссиях чувствуется сильнее, чем голос ваших предшественников.

Лошак: Я боюсь, что нас слишком много, и стараюсь сохранять уровень своего присутствия в медиа в той дозе, чтобы аудитория понимала, что происходит в музее. Борюсь с пиар-службой, прошу, чтобы меня поменьше использовали во всех событиях. Настаиваю, чтобы меня не снимали на открытиях. Считаю, что это неправильно. Может быть, я неправа. В любом случае мы ищем более сложные и опосредованные решения и надеемся, что они станут приносить больше результатов. Кроме того, нельзя забывать, что ни один проект не похож на другой: про одни выставки надо активнее рассказывать, другие требуют более сложных путей.

Трегулова: Я согласна с Мариной, но два года назад у нас были разные ситуации. Здание в Лаврушинском переулке не могло пожаловаться на маленькую посещаемость - туда приходило больше миллиона человек в год. Однако эта цифра складывалась не из тех москвичей, что шли по зову сердца, а скорее из школьных экскурсий и родителей с детьми.

А вот здание на Крымском Валу посещали 270 человек в день, и эта цифра говорила нам о полном отсутствии интереса к отечественному искусству XX века. Нужно было не только бросить все силы пиар-службы, но и переформатировать сами выставки. Когда меня спрашивали, неужели в здании ЦДХ находится Третьяковская галерея, я понимала, что нужно включать тяжелую артиллерию, чтобы люди узнали: здесь находится лучшее собрание отечественного искусства прошлого века, которое нужно знать и этим гордиться.

Мы стали использовать интернет-пространство и новые технологии, привлекали медийные лица, и это принесло сверхэффект: люди не просто так выстроились в очередь на Серова. Бесспорно, я бы тоже хотела реже мелькать на экране, хотя не могу отрицать, что директор сегодня должен быть очень социальным человеком.

Трегулова: Сложный вопрос, потому что красота может производить ощущение душераздирающее. Это нечто, что вызывает у тебя невероятное внутреннее движение всего - ума, души и сердца. Восприятие и опознание красоты - ощущение сродни тому, что можно назвать любовью. В этот момент испытываешь невероятное ощущение счастья… Можно ли найти более точное слово, выражающее предельное эстетическое наслаждение? Не знаю, но в любом случае я бы его поставила в параллель с чувством любви.

Ко вторнику министерство культуры РФ приготовило сразу две информационные бомбы. Вначале было объявлено об увольнении с поста директора Третьяковской галереи Ирины Лебедевой. А затем коллективу ГТГ была представлена в качестве нового директора Зельфира Исмаиловна Трегулова, чуть более года назад вступившая в должность гендиректора Государственного музейно-выставочного центра "РОСИЗО".

Что послужило непосредственным поводом для принятия решения Минкультом, трудно сказать. Но на взгляд не инсайдера, а стороннего наблюдателя ничто не предвещало грозы в начале февраля. Что касается отдаленных глухих раскатов в виде слухов, то кого сегодня слухами можно удивить?

Искусствовед, специалист по искусству русского авангарда Ирина Владимировна Лебедева, которая в 2009 году сменила на посту директора ГТГ Валентина Родионова, своей главной задачей считала "изменить отношение к Третьяковской галерее в публичном пространстве и внутри музея". Так, в 2013 году в интервью газете The Art Newspaper Russia она подчеркивала, что, если говорить о продолжении традиций, заложенных основателем Третьяковской галереи, то главная из них - отвечать на меняющиеся запросы современного общества на каждом историческом этапе жизни музея".

И нельзя сказать, что эта задача не решалась. Многие помнят очереди в 2012 на выставку Константина Коровина в залах ГТГ на Крымском валу. Причем это была не единственная ретроспектива, привлекшая внимание публики. Выставки последних лет высоко ценили эксперты. Достаточно сказать, что проект "Наталия Гончарова. Между востоком и западом", который впервые в России полно показал наследие "амазонки русского авангарда", был назван лучшей выставкой 2013 года и получил премию газеты "The Art Newspaper Russia".

Одним из самых значимых художественных событий прошлого года стала выставка "Георгий Костаки. Выезд из СССР разрешить…", приуроченная к 100-летию Георгия Костаки и позволившая увидеть масштаб деятельности этого уникального коллекционера. Нельзя не заметить, что именно выставочные проекты последних лет, сделанные во время руководства Ирины Лебедевой, стали фактически открытием заново наследия крупнейших отечественных художников: Николая Ге и Исаака Левитана, Михаила Нестерова и Александра Головина, Федора Федоровского и Павла Корина… Показ одной из самых легендарных серий Корина "Реквием. К истории создания "Руси уходящей" (2013) был сделан строго, сильно, эффектно.

Опять же, наряду с классикой в залах ГТГ показывали интересные проекты современного искусства. Сошлюсь на смелую и эффектную выставку Дмитрия Пригова "От Ренессанса до концептуализма и далее", которой сопутствовала богатая лекционная программа. Впрочем, культурно-образовательное "сопровождение" выставок в ГТГ сейчас не исключение, а правило. И если вспомнить, что, например, в 2012 году в ГТГ пришли полтора миллиона человек, то упреки теперь уже бывшего директора ГТГ в недостаточно хорошем менеджменте и в том, что не создана комфортная среда для посетителей, выглядят неоднозначно. Да, на Крымском валу нет буфета, и лучше бы, чтобы он был, но люди стоят в очереди не в буфет, а на выставки. И что-то незаметны очереди в кафе, которые находятся тут же, в двух шагах от входа в залы ГТГ на Крымском валу.

Понятно, что деятельность любого директора музея можно обсуждать, выбирая опцию "стакан наполовину полон" или "стакан наполовину пуст". Но, выбирая между ними, нельзя не вспомнить, что уже в 2014 году собрание ГТГ пополнилось работами нонконформистов из коллекции Леонида Талочкина: эти работы по решению вдовы коллекционера Татьяны Вендельштейн переданы из Музейного центра РГГУ в Третьяковскую галерею.

Иначе говоря, музейные дела, которые получает в "наследство" от старого директора Зельфира Исмаиловна Трегулова, человек очень опытный и известный в музейном сообществе, находятся отнюдь не в разоренном состоянии. Тем лучше для музея и нового директора. Выбор Министерством культуры именно Зельфиры Трегуловой на должность руководителя Третьяковской галереи вполне логичен. В 2013 году, объясняя назначение Зельфиры Исмаиловны на должность гендиректора "РОСИЗО", Владимир Мединский заметил, что "людей такого уровня компетенции в стране - единицы", и выразил надежду, что "под ее руководством "РОСИЗО" станет и эффективным органом, который реализует государственную выставочную политику".

Надо сказать, что его надежды оправдались. За полтора года "РОСИЗО" подготовило четыре заметных проекта. Это выставка Виктора Попкова, показанная в Венеции в залах университета Ка’Фоскари и в лондонском Сомерсет-хаусе (о московской ее версии см. "РГ"), а также проекты 2014 года "Палладио в России. От барокко до модернизма" (он был представлен в венецианском музее Коррер) и "Русская Швейцария" (показан в Женеве, о нем "РГ" писала). Кроме того, в Москве, в "Новом Манеже", показана выставка "Взгляни в глаза войны. Россия в Первой мировой войне в кинохронике, фотографиях, документах"… Но работа в "РОСИЗО" лишь часть богатого послужного списка Зельфиры Трегуловой. Среди проектов, в которых Трегулова принимала участие, - этапные выставки 1990-х "Великая утопия. Русский авангард 1915-1932", и "Москва - Берлин"/"Берлин - Москва".

О работе над этими проектами Трегулова вспоминала уже будучи директором "РОСИЗО": "Выставка "Великая утопия" стала для меня и моих коллег настоящим университетом. И еще один проект, на котором отточилось умение делать невозможное, - выставка "Москва - Берлин". "Утопия" состояла из полутора тысяч экспонатов из 56 музеев, а здесь экспонатов насчитывалось две с половиной тысячи, а количество собраний зашкаливало. Это был очень интересный проект: стык времен, поколений, стран. Такую выставку забыть невозможно, и когда смотришь на невероятный красный "кирпич"-каталог, то с трудом понимаешь, как можно было сделать два проекта - в Москве и Берлине".

Зельфира Трегулова известна также как куратор таких значимых международных проектов, как "Амазонки авангарда" (1999-2000, совместно с Джоном Боултом), "Россия!" (2005), - "Казимир Малевич и русский авангард" (2013-2014). К сожалению, выставку Малевича, показанную в амстердамском Музее Стеделик, лондонской галерее Тейт Модерн, а также в Бонне, в России не увидели. Что касается опыта работы в музеях, то у Трегуловой он тоже немаленький. В 1998-2000 годах она заведовала отделом зарубежных связей и выставок в ГМИИ им А.С.Пушкина, и одиннадцать лет, с 2002 по 2013 была заместителем генерального директора по выставочной работе и международным связям Музеев Московского Кремля. Так что, можно сказать, на капитанский мостик Третьяковской галереи пришел опытный "морской волк".

Справка "РГ"

В 1977 году окончила искусствоведческое отделение исторического факультета МГУ, в 1981-м - аспирантуру МГУ.

В 1984-1997 годах работала во Всесоюзном художественно-производственном объединении Е.В.Вучетича как координатор и куратор масштабных выставок русского искусства, организованных за рубежом, в последние годы - в качестве помощника генерального директора.

В 1993-1994 - стажировка в Музее Соломона Р.Гуггенхайма в Нью-Йорке.

В 1998-2000 - заведовала отделом зарубежных связей и выставок в ГМИИ им. А.С.Пушкина. 2002-2013 - зам. генерального директора по выставочной работе и международным связям Музеев Московского Кремля.

С 2013 по февраль 2015 - генеральный директор Государственного музейно-выставочного центра "РОСИЗО".

Директор Третьяковской галереи о больших планах в Казани, наследии Булата Галеева и впечатлениях от ЦСК «Смена»

В конце апреля в центре «Эрмитаж-Казань» планируется открытие большой выставки русcкой живописи рубежа XIX - ХХ веков. С нее стартует реализация проекта сотрудничества знаменитой Третьяковки и Татарстана, о чем в январе договорились Рустам Минниханов и Зельфира Трегулова. В эксклюзивном интервью «БИЗНЕС Online» директор одного из главных музеев страны рассказала о своих беседах с президентом РТ, тонкостях кураторства и своих национальных корнях.

Зельфира Трегулова: «Сейчас ситуация в регионах такова, что об иерархии «центр — регион» нужно забыть» Фото: president.tatarstan.ru

«МЫ РАССЧИТЫВАЕМ В ТАТАРСТАНЕ УДАСТСЯ РАЗВЕРНУТЬ ШИРОКУЮ КАМПАНИЮ ПО ПРОДВИЖЕНИЮ ВЫСТАВОЧНЫХ ПРОЕКТОВ»

— Зельфира Исмаиловна, какой проект разработан по линии Третьяковской галереи и Татарстана?

— С Татарстаном мы заключили договор о долгосрочном сотрудничестве. Это сотрудничество будет взаимным: не только Третьяковская галерея в Казани, но и Казань, Татарстан будут выставляться в Москве на территории Третьяковской галереи. Все наши проекты планируются как совместные. Обдумывая возможные темы, в первую очередь мы исходили из того, что в Государственном музее изобразительных искусств Республики Татарстан хранятся абсолютно уникальные собрания русcкой живописи рубежа XIX - ХХ веков. Показалось интересным эту живопись объединить в рамках одной экспозиции, которую мы развернем в залах филиала Эрмитажа в Казанском кремле. На сегодняшний день это лучшее в Казани пространство для показа классического искусства, да и сам Казанский кремль — очень живое, посещаемое место.

Из своего собрания Третьяковская галерея на выставку русского искусства рубежа веков представит порядка 50 работ, а Государственный музей изобразительных искусств Татарстана — около 20. В каких-то случаях вещи будут объединены в серию. Например, из еврейской серии Натальи Гончаровой мы покажем «Еврейскую лавочку», которая будет висеть рядом со знаменитой картиной «Шабат» из собрания казанского музея. А «Полет Фауста и Мефистофеля» из этой же коллекции будет показан рядом со знаковой — и не только для Третьяковской галереи, но и для всего русского искусства — картиной Михаила Врубеля «Царевна-Лебедь».

— Как конкретно формулируется и на что нацелена стратегия долгосрочного сотрудничества Третьяковской галереи с Казанью?

— Нам важно сделать не просто временную экспозицию в Татарстане. Мы хотели бы, чтобы ноу-хау, которое мы выработали за последние годы, когда выставочные проекты превращаются в настоящие события, привлекающие огромное внимание зрителей и имеющие очень серьезный образовательный потенциал, удалось перенести в Казань. Не просто перенести, но и посмотреть, как это будет взаимодействовать с той ситуацией, которая сегодня складывается в Татарстане.

«Встречи с президентом РТ заставили меня рассматривать наш проект в Татарстане как проверку на действенность всего того, что мы предлагаем сегодня московскому зрителю»
Фото: president.tatarstan.ru

— А что за ситуация, на ваш взгляд, складывается в Татарстане?

— Я была в Казани пару раз за последние два-три года, и, конечно, то, как развивается город, то, как развивается республика, не может не удивлять. Нам есть чему, с одной стороны, у Казани, у Татарстана поучиться. С другой стороны, при невероятном развитии городской структуры и вообще какой-то очень интенсивной жизни города музейная история здесь пока еще не привлекает внимание людей.

Первой совместной выставкой в Казани мы бы хотели осуществить некий прорыв в отношении к музейно-выставочным проектам. Поэтому готовится не просто выставка из собрания Третьяковской галереи, которая также включит в себя работы из собрания Государственного музея Республики Татарстан. Это проект, который мы продумываем от начала до конца и в смысле содержания экспозиции, и в смысле оформления выставочного пространства. Поступим так же, как поступаем и на наших выставочных площадках: пригласим интересных архитекторов, чтобы они превратили залы, видевшие не одну экспозицию из собрания Эрмитажа, в нечто совершено отличное от того, к чему привыкли казанские зрители. Выставку сопроводим интереснейшими образовательными программами, как это делали осенью на приуроченной к 120-летию музея и знаменитой Нижегородской ярмарки выставке в Нижнем Новгороде. Лекции там читали, наверное, самые серьезные наши исследователи, начиная с заместителя директора по науке. По-моему, не было ни одного не «остепененного» лектора, некоторые даже имели степень доктора искусствознания. Хотя дело, конечно, не в только в научной степени...

— В чем еще?

— Чтобы привлечь людей, у которых пока нет привычки ходить в музеи, на выставки, на лекции, важно использовать максимум современных возможностей, действовать по гамбургскому счету. Мы очень рассчитываем, что благодаря нашему сотрудничеству в Татарстане удастся развернуть широкую кампанию по продвижению выставочных проектов. Я не боюсь слова «продвижение», потому что, приходя в музей, люди должны осознавать, как в их будни, в их повседневность добавляется какое-то иное измерение. А это невероятно важно сегодня.

«С Татарстаном мы заключили договор о долгосрочном сотрудничестве. Это сотрудничество будет взаимным: не только Третьяковская галерея — в Казани, но и Казань, Татарстан будут выставляться в Москве»
Фото: president.tatarstan.ru

«ВЫСТАВКУ БУЛАТА ГАЛЕЕВА НЕОБХОДИМО СДЕЛАТЬ НЕ ТОЛЬКО ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ЕЩЕ РАЗ ПРИВЛЕЧЬ ВНИМАНИЕ К ЭТОЙ УДИВИТЕЛЬНОЙ ФИГУРЕ...»

— Сколько проектов пока заложено в планы сотрудничества Третьяковской галереи с Казанью?

— Пока я рассказала о первом из трех проектов, которые мы бы хотели сделать в Татарстане. Второй проект — совместная выставка, посвященная совершенно удивительному человеку и художнику Булату Галееву. В советские годы он осуществил прорыв во многих сферах, но потом, к сожалению, был забыт. Вспоминают о нем именно сейчас. Мне было очень приятно, когда на выставке «Искусство Европы 1945 - 1968» в Брюсселе, а потом в Карлсруэ (сейчас эта выставка приезжает в ГМИИ им. Пушкина — прим. ред. ) я увидела два его проекта, которые по праву заняли достойное место в экспозиции, представляющей художественное развитие послевоенной Европы как некое целое, без разграничения на страны западного и восточного блоков. Поразительно, насколько больше у нас было общего, нежели отличного! Возник такой феномен искусства, находящегося на грани искусства и науки, который невероятно раздвинул горизонты собственно художественного мышления.

Проблема в том, что на фоне европейских радикальных движений конца 1950-х — начала 1960-х годов отечественное искусство оттепельной эпохи многие воспринимают не так, как оно этого заслуживает. А ведь в Советском Союзе в те годы создалась ситуация, невероятно провоцирующая на самые свободные и самые радикальные художественные высказывания. Эта ситуация способствовала творчеству, в частности, таких людей, как Булат Галеев. Для меня он скорее показатель того, что происходило у нас в стране. Насколько его искусство — результат произрастания на татарстанской почве, мне сказать труднее. Но то, что он был важной частью отечественного художественного высказывания начала 1960-х годов, совершенно неоспоримо.

«Второй проект — совместная выставка, посвященная совершенно удивительному человеку и художнику Булату Галееву. В советские годы он осуществил прорыв во многих сферах, но потом, к сожалению, был забыт. Вспоминают о нем именно сейчас» Фото: Елена Сунгатова, art16.ru

— Прямо-таки материализация «пророка в своем Отечестве»...

— Выставку Булата Галеева необходимо сделать не только для того, чтобы еще раз привлечь внимание к этой удивительной фигуре. Надо способствовать тому, чтобы наследие художника, которое сейчас хранится в запасниках в одном из промышленных зданий, было музеефицировано и заняло достойное место в музейной и культурной жизни Татарстана.

— Каким будет третий проект?

— Третий планируемый с Казанью проект будет основываться на том, что составляет, наверное, сердцевину собрания Третьяковской галереи — это выставка картин, которые покупал Павел Михайлович Третьяков. В первую очередь — картин его современников. Не все отдают себе в этом отчет, но Павел Михайлович Третьяков собирал современное искусство. Собирал все самое интересное, яркое из того, что создавалось его современниками. Иногда даже покупал работы, например картины Николая Ге, о которых понимал, что показать их при своей жизни в силу тогдашних социокультурных ограничений он не сможет. Нам бы хотелось, чтобы современным зрителям было интересно на это смотреть и об этом размышлять.

«В КАЗАНИ МНЕ УДАЛОСЬ ПОБЫВАТЬ В ЦЕНТРЕ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА «СМЕНА». ПОРАЗИЛА АБСОЛЮТНАЯ НЕПРОВИНЦИАЛЬНОСТЬ ТОГО, ЧТО Я УВИДЕЛА»

— В случае Павла Третьякова идея меценатских вложений в современное искусство оправдала себя. А в современном искусстве Татарстана вами были увидены какие-то горизонты?

— В Казани мне удалось побывать в центре современной культуры «Смена». Поразила абсолютная непровинциальность того, что я увидела. Во-первых, это была удачная выставка современных художников. Во-вторых, это невероятно живое место с книжным магазином, которому можно позавидовать, с современно оформленным пространством, при том что сам центр эффектно вписан в историческую застройку. Мне было приятно общение с нацеленными на результат и очень мотивированными людьми, которые там работают. Это говорит о том, что в регионах есть прекрасный потенциал. И замечательно, когда руководители регионов поддерживают такие начинания вне зависимости от своих собственных пристрастий и художественных вкусов.

В Татарстане, мне кажется, подобная политика очевидна. Могу добавить, что те две встречи с президентом Татарстана, которые у меня были на протяжении последнего года — одна, когда он принял меня в своем кабинете в Казани, а вторая, когда он был у нас на выставке «Шедевры Пинакотеки Ватикана», — были не просто очень интересными. Они заставили меня сильно подтянуться и рассматривать наш проект в Татарстане как проверку на действенность всего того, что мы предлагаем сегодня московскому зрителю.

— Правильно ли я поняла, что речь идет об инспирированной Рустамом Миннихановым системе приближения музейно-выставочной жизни Татарстана к столичному уровню?

— Сейчас ситуация в регионах такова, что об иерархии «центр — регион» нужно забыть. Регион никак нельзя воспринимать как «младшего брата», к которому ты приходишь со своими законами «старшего брата». Именно поэтому мы и хотим взаимодействовать, а не просто переносить свои идеи, свои проекты, свои концепции на казанскую почву.

«Roma Aeterna — выставка из 42 произведений, никогда такое количество работ не покидало стен Пинакотеки Фото: kremlin.ru

«Я ВООБЩЕ СЧИТАЮ, ЧТО УСТАНОВЛЕНИЕ ГРАНИЦ — ЭТО ВЕЩЬ АБСОЛЮТНО НЕ ПОЛЕЗНАЯ»

— Вероятно, частью переносимой вами концепции станет институт кураторства. Это авторская категория, и для музейной жизни Татарстана она пока еще непривычна. Могли бы в порядке ликбеза рассказать об Аркадии Ипполитове, кураторе недавно закрывшейся в Инженерном зале корпусе Третьяковской галереи выставки «Шедевры Пинакотеки Ватикана. Беллини, Рафаэль, Караваджо» (Roma Aeterna — «Вечный Рим»)?

— Если говорить о Roma Aeterna и о кураторе этой выставки — Аркадии Ипполитове, вообще-то старшем научном сотруднике Государственного Эрмитажа, то я работаю с ним давно. Со времени, когда я была куратором и координатором российских проектов в музее Гуггенхайма в Нью-Йорке. Там Аркадий делал совершенно блистательную выставку «Роберт Мэплторп и классическое искусство: фотографии и гравюры маньеризма». До выставки из Ватикана мы с ним делали еще пару проектов. Когда я поняла, что ватиканская выставка становится реальностью, я ни минуты не сомневалась в том, что для работы надо пригласить именно его.

Выбрать из относительно небольшой коллекции Пинакотеки — всего 500 произведений — работы, которые были бы не просто шедеврами, повешенными на стены, а несли бы очень серьезное послание, мог только очень серьезный глубокий знаток итальянского искусства. Более того, человек, который смог предложить идею, которая была воспринята музеями Ватикана настолько, что они согласились отдать — и отдать почти на четыре месяца! — свои лучшие работы. Идея Roma Aeterna, т. е. «Вечный Рим», им очень импонировала. При этом я точно знаю: не все верили, что получится сделать выставку из произведений такого уровня.

Так вот, если говорить о казанских проектах, первый из них мы доверили молодому куратору Ольге Фурман, сотруднику Третьяковской галереи. Я и мои коллеги готовы признать, что на материале русской живописи рубежа ХIX - ХХ веков у нее получилась очень красивая, эстетски тонкая история, которая не заканчивается, как это можно было бы предположить, 1917 годом. На этой выставке будет показано, что происходило с некоторыми из представленных художников уже после революции, как они продолжали работать и как в сложной ситуации — до 1932 года — все продолжало развиваться достаточно неординарно.

— Любопытный кураторский ход по преодолению стандартной хронологии «до революции — после революции».

— Вы знаете, я вообще считаю, что установление границ — это вещь абсолютно не полезная. Во всех смыслах. Мне кажется, мы должны пользоваться теми преимуществами, которые нам дает наша сегодняшняя позиция, когда мы можем смотреть на ХХ век не как на период, разделенный «перегородками»: авангард, соцреализм, суровый стиль и т. д. Эти определения не дают полноты картины и выявляют некую преимущественную линию, которая, будучи выделенной (искусственно, кстати!), отрывается от невероятно интересного контекста, внутри которого она существовала. Если говорить о 1950-х, 60-х, 70-х годах, была ведь очень жесткая позиция о существовании искусства официального и неофициального: наряду с реалистической традицией существовало искусство неофициальное, нефигуративное, экспериментальное.

На самом-то деле мы сейчас видим, что они существовали не в безвоздушном пространстве и не были абсолютно оторванными друг от друга: талантливые художники, работавшие и в той, и в иной сфере, создавали невероятно значимые, сильные вещи, которые очень точно отражали свое время, при том что это выражение времени осуществлялось иногда в крайне противоположных формах. Но давайте условимся, что мы говорим именно о талантливых художниках! Потому что было огромное количество людей, получивших профессиональные навыки, но не поднявшихся над уровнем ремесленников и в сфере официального искусства, и в сфере неофициальной. Когда время все расставляет по местам, ты начинаешь понимать, кто из художников, спрятанных до поры до времени от наших глаз, действительно осуществил прорыв, а кто был достаточно вторичен.

«Приходя в музей, люди должны осознавать, как в их будни, в их повседневность добавляется какое-то иное измерение. А это невероятно важно сегодня»
Фото: president.tatarstan.ru

ОБ ОСОБЕННОСТЯХ ТАТАРСКИХ СЕМЕЙ

— О встречных проектах — Казань в Москве — пока рано спрашивать или уже можно?

— В 2018 году мы готовим выставку «Сказание о граде Свияжске», посвященную уникальным иконостасам двух церквей в Свияжске, которые хранятся в том же Государственном музее изобразительных искусств Татарстана. Нам очень интересно показать их в Москве вместе с художественными памятниками из других музеев, таких как музеи Кремля, Исторический музей, музей Троице-Сергиевой лавры, которые рассказали бы об истории Свияжска как уникального художественного и культурного центра, каковым этот город был и по сей день остается в мультикультурном ландшафте Татарстана. Мне действительно очень хотелось бы, чтобы художественная жизнь Татарстана забурлила бы, как бурлит сама республика. Очень важно соответствовать тому развитию, какое сейчас наблюдается в Татарстане — достаточно посмотреть на застройку городов, новых кварталов, на набережные, на парки. В принципе, понятно, что эти концепции получили начальное развитие в Москве, но оказались очень креативно и плодотворно использованы в Татарстане.

— Креативные концепции как раз и хороши творческой применимостью в самых разных условиях. Сегодня Третьяковская галерея видится лидером в деле культурных обменов разных уровней. Продолжением выставки Roma Aeterna, например, будет встречная выставка шедевров Третьяковской галереи в Риме. Как, по-вашему, удастся выдержать взятую тональность?

— Думаю удастся. В Рим поедут работы первого порядка. Поэтому, да, будем снимать шедевры со стен Третьяковской галереи. С одной стороны, долг платежом красен. А с другой стороны, когда ты представляешь выставки в таких местах, как музеи Ватикана — наша будет проходить в крыле Карла Великого, если смотреть на Собор святого Петра, это здание слева за колоннадой Бернини, — ты понимаешь, как важно показать те произведения, которые скажут о многом человеку, совсем не знакомому с отечественной историей русского искусства. Кстати, это тоже кураторский проект, над которым работают сотрудник галереи Татьяна Юденкова, а сокуратором — Аркадий Ипполитов.

— Выездные выставочные акции всегда производственно сложны. Чтобы в Татарстане оценили, положим, грядущую гастрольную экспозицию, на которую из Третьяковской галереи приедет полсотни картин, расскажите о том, чего стоило привезти в Москву выставку из Пинакотеки Ватикана.

— Тут, наверное, надо говорить конкретно. Прежде всего выставка из 42 произведений, каждое из которых поступило из постоянной экспозиции Пинакотеки Ватикана, означает — и мои коллегия в Ватикане прямо об этом говорили, — что никогда такое количество работ не покидало стен Пинакотеки. Даже когда Ватикан организовывал большую выставку не только из Пинакотеки, но из всего ватиканского собрания в музее Метрополитен в Нью-Йорке.

Поэтому, конечно же, это были огромные страховки, соблюдение всех возможных предосторожностей, самая тщательная упаковка каждого произведения в отдельный климатический ящик, климатические фургоны, специальный контроль за погрузкой в самолет и такой же специальный контроль за разгрузкой в аэропорту прибытия. А еще это тщательнейший осмотр при распаковке на предмет сохранности произведения, это неусыпное наблюдение реставраторов за тем, как ведут себя работы, это повышенные меры безопасности, это вооруженный полицейский в зале, это сложности с продажей билетов, это ограниченный допуск в зал, потому что там не должно находиться больше определенного количества людей.

Но если говорить о том, что предшествовало — собственно, о логистике, — конечно, это была сложнейшая работа по осуществлению договоренностей о предоставлении тех или иных произведений. Должна сказать, что работать с коллегами из Ватикана было очень приятно: они очень быстро на все откликались,и их действительно сильно увлекла та идея, которую мы им предложили. Почувствовав это, мы, конечно, старались, попросить картин по максимуму. И, в общем-то, по максимуму их и получили.

— Чтобы у наших читателей сложилось такое же — по максимуму — представление о вас, напоследок расскажите о вашей «татарскости».

— (Смеется.) Ну а кем же я могу быть еще, кроме как татаркой по национальности, если мое имя Зельфира Исмаиловна, а фамилия Трегулова? Хотя я родилась в Латвии, по-татарски не говорю. «Бабушка», «дедушка», «папа», «мама», «садись» и «спасибо» не считается. Очень много моих родственников по маминой линии живет в Киргизии. В свое время я старалась туда почаще ездить, но сейчас бо льшая часть их детей переместилась сюда, в Москву, живет здесь.

Я очень рада, когда кто-то из моих племянников или племянниц звонит и говорит: «А вот хорошо бы всем собраться!» «Давайте, приходите!» — отвечаю. Это безумно приятно. Я думаю, это одна из особенностей татарских семей: люди очень остро ощущают свое родство, тем более если родные и близкие еще и собратья по разуму. Вот эта необходимость регулярных семейных встреч, когда собираются по 20 - 25 человек разных поколений и всем есть о чем друг с другом поговорить, меня всегда очень радует и очень согревает.